Молчание ягнят - Страница 49

Если бы не удар, не потрясение, ей не понадобилось бы столько времени, чтобы вспомнить. Кроме того, она не сразу сориентировалась в ситуации. Но помог лосьон для кожи. Для кожи. Теперь она осознала, кто ее похититель. Знание ударило и обожгло страшнее страшного, страшнее всего на свете, и она кричала. Кричала, срывая горло. Кричала до кашля, и что-то горячее и соленое наполнило рот и вылилось на закрывавшие лицо руки, и засохло, липкое, на тыльной стороне ладоней, а она упала на развернувшийся матрас и, вцепившись пальцами в волосы, опираясь лишь на плечи и пятки, застыла в судороге отчаяния, аркой отбросившей тело от пола.

24

Монетка громко звякнула где-то глубоко внутри телефонного аппарата в грязноватой дежурке лечебницы. Старлинг звонила в машину наружного наблюдения.

— Крофорд.

— Я звоню из кабины таксофона в Отделении для особо опасных, — сказала Старлинг. — Доктор Лектер спросил меня, не бабочка ли насекомое, обнаруженное в Западной Вирджинии. Он не стал развивать эту тему. Он сказал, Буффало Биллу нужна Кэтрин Мартин, потому что, цитирую: «Он хочет сделать себе жилет с сиськами». Доктор Лектер хочет адекватного обмена. Он хочет получить от сенатора Мартин «предложение поинтереснее».

— Он сам прекратил разговор?

— Да.

— Как вы думаете, скоро ли он заговорит снова?

— Думаю, он захочет новой встречи в ближайшие несколько дней, но я считаю, лучше неожиданно атаковать его прямо сейчас, если я могу срочно получить какое-то предложение от сенатора Мартин.

— Вот именно — срочно. Эту девушку из Западной Вирджинии опознали, Старлинг. Наши дежурные в Центральной картотеке полчаса назад получили из Детройта дактилокарту. Отдел идентификации сличил отпечатки, они совпали с нашими тык в тык. Опознали по карте отпечатков пропавших без вести: Кимберли Джейн Эмберг, двадцати двух лет, пропала без вести в Детройте седьмого февраля. Мы уже обследуем ее район — ищем свидетелей. Патанатом в Шарлотсвилле утверждает, что смерть наступила не позднее одиннадцатого февраля, а возможно, и днем раньше, то есть десятого.

— Он продержал ее всего три дня, прежде чем убить, — сказала Старлинг.

— Периоды между похищением и убийством сокращаются. Да это и неудивительно. — Голос Крофорда звучал поразительно ровно. — Кэтрин Мартин в его руках уже двадцать шесть часов. Я считаю, если Лектер может что-то выдать, пусть сделает это в следующей же вашей беседе. Я сейчас в местной конторе ФБР, вас сразу переключили сюда. Я снял вам номер в мотеле Хо-Джо всего в двух кварталах от психиатрички, может, вы захотите чуть-чуть вздремнуть попозже.

— Он не доверяет нам, мистер Крофорд, он уверен, что вы не позволите ему получить какие бы то ни было льготы. То, что он сказал о Буффало Билле, было сказано в обмен на чисто личные сведения обо мне самой. Не думаю, что есть прямая текстуальная связь между его вопросами ко мне и делом Буффало Билла… Вы хотите услышать, какие это были вопросы?

— Нет.

— Вы поэтому не хотели меня подключать? Думали, мне будет легче, проще рассказывать ему что-то, если никто больше не услышит?

— Есть ведь и другой вариант: что, если я доверяю вашим суждениям, Старлинг? Что, если я считаю, что вы мой лучший игрок и я не хотел бы, чтобы вся свора крепких задним умом людишек висела на вашей шее? Зачем мне в таком случае было вас подключать?

— Понятно, сэр. — Ну, ты не зря славишься умением обращаться с подчиненными, верно, мистер Кро-Кодил? — Что мы можем предложить доктору Лектеру?

— Кое-что я посылаю вам прямо сейчас, получите через пять минут, если только вы не хотите сначала немного отдохнуть.

— Да нет, лучше все сделать сразу, — сказала Старлинг. — Вы скажите им, пусть позовут к телефону Алонсо. Скажите Алонсо, я буду ждать его в коридоре, у восьмого отделения.

— Через пять минут, — повторил Крофорд.

Старлинг нетерпеливо меряла шагами потертый линолеум пола в дежурке глубоко под землей. В тускло освещенной неопрятной комнате она казалась единственным источником света.

Мы редко готовим себя к трудностям, прогуливаясь на природе — в лугах или на усыпанных гравием аллеях; обычно мы делаем это в последний момент, в каких-нибудь тесных и темных помещениях без окон, в больничных коридорах, в комнатушках вроде этой, с видавшей виды кушеткой и пластиковыми пепельницами с рекламой «Чинзано», с занавесями ядовитого цвета, закрывающими не окна, а голые бетонные стены. Мы готовимся, мы продумываем и заучиваем наизусть жесты, чтобы суметь повторить их даже в страхе, даже пред лицом самой Судьбы. Старлинг была достаточно взрослой, чтобы понимать это; она решила, что не даст этой комнате подавить ее волю. Она все ходила взад и вперед, жестикулировала и говорила вслух, в воздух перед собою.

— Держись, девочка, — говорила она, обращаясь к Кэтрин Мартин и к самой себе тоже. — Мы вовсе не такие плохие, как эта отвратительная комната. Мы гораздо лучше, чем все это перетраханное место. Мы сильнее и лучше, чем то помещение, где он тебя держит. Так помоги мне. Помоги мне. Помоги мне. — На какой-то миг она подумала о своих умерших родителях. Подумала: а не было бы им стыдно за нее сейчас? Лишь сам вопрос с минуту занимал ее мысли, она не задумалась ни о его соответствии моменту, ни над оценкой своих действий; она задала его вовсе не так, как это обычно бывает. Ответ был — нет, им не было бы стыдно за нее.

Она ополоснула лицо и вышла в холл.

Дежурный Алонсо ждал в коридоре с запечатанным пакетом от Крофорда. В пакете она обнаружила карту и письмо с инструкциями. Она быстро просмотрела инструкции при свете коридорной лампы и нажала кнопку звонка, чтобы Барни открыл ей дверь.