Молчание ягнят - Страница 69

Напротив лифта — стол, за ним — сержант полиции. Нашивка на груди свидетельствовала, что его зовут С. Л. Тэйт.

— Никакой прессы, — заявил сержант, увидев Старлинг.

— А я вовсе и не пресса, — ответила она.

— Вы, значит, из группы Генерального прокурора? — спросил он, взглянув на ее удостоверение.

— Да, из группы Крендлера, помощника его заместителя. Я только что от него.

Сержант кивнул:

— Тут вся полиция Теннесси собралась. Все хотят хоть посмотреть на этого доктора Лектера. У нас, слава богу, нечасто такое бывает. Вам придется сначала получить разрешение у доктора Чилтона, если вы хотите подняться наверх.

— Я его только что видела, — сказала Старлинг. — Мы вместе работали над этим в Балтиморе сегодня утром. Мне что, сдать оружие, сержант?

Сержант поцыкал зубом.

— Да. Вы же понимаете, мисс, правила есть правила. Все посетители сдают оружие, и полиция, и все прочие.

Старлинг кивнула и достала свой револьвер. Она высыпала на стол патроны; сержант с удовольствием наблюдал за движениями ее рук. Клэрис протянула ему оружие рукояткой вперед, и он убрал его в ящик своего стола.

— Вернон, отведи ее наверх, — сказал он одному из полицейских. Затем снял трубку телефона, набрал три цифры и произнес ее имя в микрофон.

Лифт, достойный представитель двадцатых годов, скрипя поднялся на верхний этаж. Дверь открылась. Перед Старлинг была площадка и короткий коридор.

— Прямо, пожалуйста, — сказал полицейский.

На двери выделялась надпись: «Историческое общество Шелби».

Практически весь верхний этаж занимала огромная восьмиугольная комната со стенами, выкрашенными в белый цвет. На полу — дубовый паркет, простенки тоже отделаны дубом. Пахло воском и клеем. Мебели было совсем мало, и комната выглядела пустой, как зал для церковных собраний. Но сейчас она смотрелась лучше, чем в те времена, когда здесь заседал суд.

Охрану здесь несли два человека в форме Управления исправительных учреждений штата Теннесси. Тот, что поменьше, стоял у стола, а его высокий напарник сидел на складном стуле в дальнем конце комнаты лицом к одной из дверей клетки. Этот пост был предусмотрен на случай попытки самоубийства заключенного.

— У вас есть разрешение на беседу с заключенным, мэм? — спросил тот, что сидел за столом. Судя по нагрудной нашивке, его звали Т. У. Пембри. На столе рядом с телефоном лежали две резиновые дубинки и газовый баллончик. Позади него, в углу, стояла огромная рогатка в виде буквы «U» на длинной металлической рукоятке.

— Есть, — ответила Старлинг. — Да я с ним уже беседовала.

— Вы знаете правила? За барьер не заходить!

— Разумеется.

Единственным ярким пятном в комнате был переносной барьер для перекрытия уличного движения — желтый в оранжевую полоску, с укрепленными на нем проблесковыми маячками, сейчас выключенными. Он стоял прямо на покрытом лаком полу метрах в полутора от двери клетки. На вешалке рядом висели вещи доктора хоккейная маска и то, что Старлинг никогда раньше не видела — огромный канзасский жилет висельника. Он был сделан из толстой кожи с прикрепленными к поясу наручниками и пряжками на спине. Это было, видимо, самое надежное смирительное одеяние в мире. Маска и зацепленный за ворот жилет составили устрашающую композицию на фоне белой стены.

Старлинг увидела доктора Лектера до того, как подошла к клетке. Он сидел спиной к двери за небольшим столом, привинченным к полу, и читал. Перед ним лежали несколько книг и папка с делом Буффало Билла, которую она передала ему в Балтиморе. Маленький кассетник был прикован к ножке стола. Было очень странно видеть его вне стен психиатрички.

Еще ребенком Старлинг видела такие клетки. Их уже более ста лет производит одна компания из Сент-Луиса и до сих пор никому не удавалось сделать что-либо лучше этого. Клетка из закаленных стальных прутьев, способная любое помещение превратить в тюремную камеру. Пол из стальных листов, уложенных на брусья, стены и потолок из кованых прутьев. И никаких окон. Клетка была ярко освещена и выкрашена в безукоризненно белый цвет. Унитаз огорожен хлипкой бумажной ширмой.

Стена, разграфленная белыми прутьями клетки. И за ними — темная, гладкая голова Лектера.

Как кладбищенская норка, он в клетке из ребер живет, укрываясь средь листьев сухих, что остались от мертвого сердца.

Она моргнула, и видение изчезло.

— Доброе утро, Клэрис, — произнес доктор, не оборачиваясь. Он закончил читать, заложил страницу и повернулся лицом к ней, сев на стул верхом и положив руки и подбородок на спинку. — Вот Дюма утверждает, что в мясной бульон хорошо положить ворону, особенно осенью, когда она отъелась на можжевеловых ягодах. Это якобы улучшает цвет и вкус бульона. Как бы вам, Клэрис, понравилось такое?

— Я подумала, что вам захочется, чтобы здесь были ваши рисунки, те, из прежней камеры, пока у вас не будет окна…

— Какая забота с вашей стороны. Доктор Чилтон в полной эйфории от того, что вас с Крофордом отстранили от этого дела. Зачем вы здесь? Вас послали еще раз попытаться меня обольстить?

Полицейский, наблюдавший за заключенным, отошел к столу, к своему напарнику по имени Пембри. Старлинг решила, что ему теперь ничего не слышно.

— Меня никто не посылал. Я сама приехала.

— Люди могут подумать, что у нас роман. Вы хотите что-нибудь узнать о Билли Рубине Клэрис?

— Доктор Лектер, я ни в коем случае не… не подвергаю сомнению то, что вы сообщили сенатору Мартин. Но не могли бы вы сказать — вы по-прежнему советуете мне разрабатывать вашу идею о…